Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН

ФАНТИКИ

ВИТОК СПИРАЛИ
(Пещерная хроника 001)

Трудно сказать, кто первый заметил, что Миау (Сын Пантеры) уклоняется
от поедания лишних соплеменников. Во всяком случае, не Хряп. Хряп (или
Смертельный удар) был вождем племени и узнавал обо всем в последнюю
очередь. От Уввау (Сына Суки).
Так случилось и в этот раз.
- Брезгуешь? - хмуро осведомился Хряп.
- Нет, - вздохнул Миау. - Просто неэтично это.
По молодости лет он обожал изобретать разные слова.
- А неэтично - это как?
- Ну, нехорошо то есть...
Хряп задумался. Когда он съедал кого-нибудь, ему было этично. Иногда
даже слишком этично, потому что кусок Хряпу доставался самый увесистый.
- Ну-ну... - уклончиво проворчал он, но спорить с Миау не стал. А
зря. Потому что вскоре ему донесли, что Сын Пантеры Миау отказался есть
представителя враждебного племени.
- А этих-то почему неэтично?! - взревел Хряп.
- Тоже ведь люди, - объяснил Миау. - Мыслят, чувствуют... Жить хотят.
Хряп засопел, почесал надбровные дуги, но мер опять не принял. И
события ждать не заставили. Через несколько дней Миау объявил себя
вегетарианцем.
- Неэтично, - говорил он. - Мамонта есть нельзя. Он живой - он
мыслит, он чувствует...
И лопнуло терпение Хряпа. Миау не был съеден лишь потому, что сильно
исхудал за время диеты. Но из племени его изгнали.
Поселившись в зеленой лощинке, он выкапывал коренья и пробовал жевать
листву. Жил голодно, но этично.
А вокруг лощинки уже шевелились кусты. Там скрывался Уввау (Сын
Суки). Он ждал часа, когда вегетарианец ослабеет настолько, что можно
будет безнаказанно поужинать за его счет.
А Миау тем временем сделал ужасное открытие: растения тоже чувствуют!
И, возможно, мыслят! (Изгнанника угораздило набрести на стыдливую мимозу.)
Что ему теперь оставалось делать? Камни были несъедобны. И Миау решил
принципиально умереть с голоду.
Он умирал с гордо поднятой головой. Три дня. На четвертый день не
выдержал - поймал Сукина Сына Уввау и плотно им позавтракал. Потом
вернулся к сородичам и больше глупостями не занимался.
А через несколько лет, когда Хряпа забодало носорогом, стал вождем
племени.

ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ
(Пещерная хроника 002)

Колесо изобрел Миау. По малолетству. Из озорства. А нужды в колесе не
было. Как, впрочем и в вечном двигателе, частью которого оно являлось.
Хряпу изобретение не понравилось. Выйдя из пещеры, он долго смотрел
на колесо исподлобья. Колесо вихляло и поскрипывало.
- Ты сделал?
- Я, - гордо ответил юный Сын Пантеры.
Хряп подошел к ближайшему бурелому и, сопя, принялся вывертывать из
него бревно потяжелее.
- Э-э, осторожнее! - испугался Миау. - Он же ведь это... вечный!
О вечности Хряп понятия не имел. Наибольшая из четырех цифр, которыми
он мог оперировать, называлась "много-много". Поэтому вождь просто подошел
к колесу и вогнал в него бревно по самый комель.
Двигатель остановился и начал отсчитывать обороты про себя. Затем
бревно с треском распалось и один из обломков влетел Хряпу промеж глаз.
Миау скрывался в лесах несколько дней. Впоследствии ему приходилось
делать это довольно часто - после каждой попытки Хряпа остановить колесо.
Когда же вождем стал сам Миау, на его покатые мощные плечи легло
огромное множество забот, о которых он раньше и не подозревал - в том
числе и борьба с вечным двигателем. Но в отличие от Хряпа Сыну Пантеры был
свойствен масштаб. Не размениваясь на мелочи, молодой вождь силами своего
племени раскачал и сбросил на свое изобретение нависший над опушкой
базальтовый утес, которому бы еще висеть и висеть.
Результат столкновения огромной массы камня с вечным движением был
поистине катастрофичен. Даже сейчас, взглянув в телескоп на Луну, можно
видеть следы катаклизма - гигантские кратеры, ибо осколки утеса
разлетались с убийственной скоростью и во всех направлениях. Мелкие
животные, в их числе и человек, частично уцелели, но вот мамонты...
Мамонтов мы лишились.
К чести Миау следует сказать, что больше он таких попыток не повторял
и блистательно разрешил проблему, откочевав всем племенем к Бизоньей
Матери на ту сторону реки.
А вечный двигатель продолжал работать. Два миллиона лет подряд
колесо, вихляя и поскрипывая, мотало обороты и остановилось совсем недавно
- в 1775 году, в тот самый день, когда Французская академия наук объявила
официально, что никаких вечных двигателей не бывает и быть не может.
И сослалась при этом на первое и второе начала термодинамики.

У ИСТОКОВ СЛОВЕСНОСТИ
(Пещерная хроника 003)

В юности многие пишут стихи, и Миау не был в этом смысле исключением.
Он был исключением совсем в другом смысле - до Миау стихов не писали.
Начал он, естественно, с лирики.
За первое же стихотворение - простое и искреннее - его вышвырнули из
пещеры под проливной дождь. Там он очень быстро освоил сатиру, и вот целое
племя, похватав топоры, кинулось за ним в ливень.
Хряп в облаве не участвовал. Дождавшись конца ливня, он вышел из
пещеры и сразу же наткнулся на дрожавшего за кустиком Миау.
- Ловят? - посочувствовал Хряп.
- Ловят, - удрученно ответил ему Миау.
- Сам виноват, - заметил Хряп. - Про что сочинял-то?
- Да про все сразу...
- А про меня можешь?
...Тот, кто хоть однажды был гоним, поймет, какие чувства поднялись в
груди юного Сына Пантеры после этих слов вождя. Миау вскочил, и над мокрой
опушкой зазвучали первые строфы творимой на месте оды.
Оторопело моргая, Хряп узнавал о том, что яростью он подобен
носорогу, а силой - мамонту, что грудь его есть базальтовый утес, и что
мудростью он, Хряп, превосходит буйвола, крокодила и вепря, вместе взятых.
Племя ворвалось на опушку в тот момент, когда Миау звенящим голосом
объявил, что если Хряпа ударить каменным топором по голове - камень
расколется, древко сломается, рука отсохнет, а ударивший умрет на месте от
изумления.
Храп взревел и, воздев огромные кулаки, кинулся вдогонку за быстро
сориентировавшимися гонителями.
Племя пряталось в лесах несколько дней и вернулось сильно поумневшим.
Теперь, прежде чем устраивать облаву на Сына Пантеры в связи с каждым
новым его произведением, предварительно выясняли: а как к этому
произведению относится Хряп...

ПОЛДЕНЬ. XX ВЕК

Небо - точь-в-точь как на потолочной розетке какого-нибудь старого
вокзала: обширная пролысина голубизны, обрамленная ненатурально кудрявыми
облаками. Вот-вот начнут мерещиться гигантские бледные фигуры рабочих,
колхозниц и пионеров, устремленные головами к зениту. Жарко. Теней нет.
Ветра тоже. Пыль такая, что можно зачерпнуть кружкой и осторожно во
что-нибудь перелить. Все раскалено до последней степени.
Придавленное зноем кирпичное беленое строение с деревянным тамбуром.
Сельский магазинчик. Внутри - не то чтобы прохладнее, но во всяком случае
темнее. С низкого потолка - все в мухах - свешиваются липучки. Две
женщины, купив по буханке хлеба, по килограмму макарон и по кульку
пряников, обсуждают, что бы еще купить. Дедок в пиджачке и с палочкой
балакает с разморенной продавщицей.
Улица лежит пустая. И вдруг из какого-то бокового ее отростка
шуршащим змеиным прыжком выкатывается нечто чудовищное. Ночной кошмар
технократа. Светлые траки льются, почти не вздымая пыли. Оно буквально
съедает пространство, оно поводит какими-то усиками и щупиками, оно грозно
щетинится установками не совсем понятного, но явно оборонного назначения.
Вот один из усиков засек что-то весьма важное, и гусеничное
серо-зеленое страшилище слегка меняет курс. Оно осаживает возле магазина,
само размером с магазин.
Все покупатели наклоняются к низкому квадратному окну.
- Йех! - говорит одна из женщин. - Гля, что приехало!
Женщины и дедок выбираются из деревянного тамбура наружу. Машина
приходит и сильное волнение и принимается наставлять на них то один щупик,
то другой.
- Так это эти... - говорит дедок. - С-под Мазановки. Маневры у них,
стало быть...
Машина беспокойно шарит антеннами, издавая время от времени
нетерпеливое гудение.
- Мань, а Мань! - кличет дедок. - К тебе ведь...
Из деревянного тамбура показывается продавщица. Стоит ей ступить за
порог, как все усики, щупики и объективы обращаются в ее сторону. Затем
грозная боевая техника приходит в движение. Массивная металлическая ферма
совершает замедленный кувырок с проворотом, так что перед попятившейся
продавщицей оказывается некая выемка. И в выемке этой лежит червонец.
Продавщица оторопело смотрит на купюру, потом, смекнув, хватает ее и
опрометью бежит в магазин. Возвращается со свертком. Опасливо подобравшись
к машине, опускает предательски булькнувший сверток в выемку.
Снова кувырок массивной фермы, мягкий гудок, гусеничное страшилище
тем же змеиным рывком трогает с места - обратно, откуда пришло.
- А люди-то, Митрич! - спохватившись, ахает одна из женщин. - Люди-то
в ней где?
Дедок зачарованно смотрит вслед машине.
- Стало быть, без людей, - с уважением изрекает он наконец. -
Запрограммирована, стало быть... Автоматика...

ВО ИЗБЕЖАНИЕ

- Так вы, значит, и есть автор научно-фантастического романа
"Изгородь вокруг Земли"? - Редактор с доброжелательным любопытством
разглядывал посетителя. - Вот вы какой...
- Да, - засмущался тот. - Такой я...
- Прочел я ваш роман. Оригинально. Кажется, ничего подобного у других
фантастов не встречалось.
- Не встречалось, - сдавленно подтвердил автор. - У меня у первого.
- Ну что вам сказать... Читается роман залпом. Так и видишь эту
титаническую Изгородь, уходящую за горизонт... Да... А тот эпизод, когда
на строителей Изгороди нападают коллапсары, а те отбиваются от них
искривителями пространства, - это, знаете ли, находка! Потом -
разоблачение Аверса, который на поверку оказывается матерым агентом
Реверсом!..
Автор зарделся.
- И название удачное, - продолжал редактор. - Есть в нем этакий
элемент неожиданности. Изгородь - и вдруг вокруг Земли. Читатель это
любит...
- Любит, - убежденно подхватил автор. - Я знаю нашего читателя.
Редактор покивал.
- Собственно, у меня только один вопрос. Эта Изгородь... Для чего
она? С какой целью ее возводят?
Автор вскинул на него изумленные глаза.
- Как для чего? - опешив, переспросил он. - Так ведь ежели ее не
будет, непременно кто-нибудь с края Земли вниз сорвется!..

ШЕРШЕ ЛЯ БАБУШКУ
(Из цикла "Петлистые времена")

Парадокс, говорят они, это когда ты отправляешься в прошлое и
убиваешь там своего дедушку до того, как он встретился с твоей бабушкой.
Раз не было дедушки, то, значит, не было и отца, а если не было отца,
то возникает вопрос: кто же в таком случае отправился в прошлое и убил там
своего дедушку?
Желая внести ясность в эту запутанную научную проблему, я приобрел
подержанную машину времени и, прихватив тяжелую лопату, отправился в
прошлое.
И вы думаете - хоть что-нибудь изменилось?
Бабушка, конечно, вышла замуж за другого, но что толку, если в
результате у них все равно родился мой отец!
Теперь я сижу в одиночке и думаю: за что я кокнул дедушку? За что я
убил лопатой этого рыжего наивного человека, вдобавок не имеющего ко мне
никакого отношения!
Бабушку надо было кокнуть, бабушку!..

СПРОСИ У ЦЕЗАРЯ
(Из цикла "Петлистые времена")

Господа судьи! Господа присяжные заседатели!
Представленное здесь уголовное дело далеко не так просто, как это
может показаться на первый взгляд.
Я утверждаю, что преступления не было вовсе. Был лишь не приведенный
в исполнение умысел. Ибо если преступление все-таки было, то где его
плоды? Где причиненный ущерб? Где жертва, наконец?
Да, мой подзащитный отправился в неолит и преподал кроманьонцам
основы квантовой механики! И что же? Как показала экспертиза, державный
ход истории не изменился. Да, господа, не изменился! События наступали в
прежней последовательности и в назначенное время. Был Вавилон, была
Спарта, был Древний Рим! И Юлий Цезарь с восхитительной точностью -
секунда в секунду - был зарезан в сенате заговорщиками!..
А то, что резали его именно лазером... Да какая ему была разница, чем
его резали!

НОСТАЛЬГИЯ
(Из цикла "Глубокий космос")

Вы не представляете, как это ужасно - быть оторванным от Земли!
Выйдешь вечером, посмотришь: где Солнце? Где эта крохотная далекая
звездочка?.. Нет Солнца. Нет и быть не может. Атмосфера здесь, видите ли,
непрозрачная...
То есть на редкость унылая планета! Куда ни глянешь - везде песок. И
цвет-то у него какой-то зеленоватый... Вы когда-нибудь зеленоватый песок
видели? Нет. А я вот каждый день вижу...
Господи, а на Земле сейчас!.. Море - синее, солнце - желтое, трава -
зеленая! Не зеленоватая, заметьте, а именно зеленая! Ярко-зеленая!.. А
здесь... Сколько лет живу на этой планете - все никак к ней привыкнуть не
могу...
А жители местные! Вы бы на них только посмотрели! Вместо лица -
какой-то хобот с двумя глазами на стебельках... Хорошо хоть с двумя!..
Нет, они существа очень даже неплохие, только вот молчат все время -
телепаты...
Расстроишься, пойдешь к себе. Возьмешь зеркало, поглядишь в него -
честное слово, тоска берет... Глаза эти на стебельках, хобот вместо
лица... Тьфу, жизнь! А вот на Земле сейчас!..

ДУРНАЯ ПРИВЫЧКА

Как трудно найти настоящего друга и как легко его потерять! И ведь
говорил я себе: бросай ты свои дурные привычки. Чего стоит, например, твоя
манера крутить пуговицу собеседника!
...Едва я прикоснулся к пуговице, его начали сотрясать судороги.
Затем он принялся разительно меняться.
У него вырос горб. Потом пропал. Зато укоротилась левая нога, а лицо
обрело негритянские черты.
Совершенно обалдев, я по инерции крутил пуговицу до тех пор, пока мой
новый друг не превратился в лохматого бульдога тигровой масти.
Кошмар! Он оказался биороботом, вдобавок способным к трансформациям.
А я, выходит, крутил регулятор!..
Обидно, что дар речи он утратил. И, боюсь, не только его: более тупой
собаки мне в жизни не попадалось.
А самое страшное то, что я теперь не знаю, во что превратился
регулятор-пуговица. Что я ему только ни крутил, пытаясь вернуть
первоначальный облик! Бесполезно.
А что делать? Не собачникам же сдавать. Все-таки друг. Так и держу на
цепи, а то мигом скатерть со стола сжует. Он может.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

Ранним осенним утром я сидел на завалинке и считал цыплят.
- Меня не считать! - категорически заявил четырнадцатый.
У меня отвалилась челюсть.
- Почему? - тупо спросил я наконец.
- А я не здешний, - пискнул он и нырнул в прозрачный предмет, который
я поначалу принял за пустую кефирную бутылку. Зеленоватая вспышка, и
четырнадцатый исчез.
Меня аж ознобом обдало. Я же его чуть не зажарил, дурачка этакого!
Теперь вот гадаю: то ли пришелец, то ли сам он эту штуку соорудил.
От них ведь, от инкубаторских, нынче всего ожидать можно!

ВНУТРЕННИЙ МОНОЛОГ

Придя домой, я внимательно осмотрел подобранную на тротуаре
стеклянную бусину. Она не была стеклянной. Она даже не была бусиной. Это
был глаз. Живой.
Конечно, я еще не знал, что он вдобавок является зародышем
инопланетного существа, размножающегося чисто платонически. Элементарно:
после обмена страстными взглядами от материнского глазного яблока
отпочковывается дочернее и начинает существовать самостоятельно.
Тем более я не мог знать, что, выбросив с отвращением этот алчно
посматривающий на меня глаз в мусорное ведро, я тем самым поместил его в
питательную среду, где он начал быстро развиваться: нарастил веко с
пушистыми ресничками, головной мозг, две пары клешней и эластичный желудок
с полупрозрачными стенками, сквозь которые так теперь трудно различим
окружающий меня мир...